Софья и Царство Тьмы - Страница 2

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Неожиданно дверь в комнату открылась, и на пороге показалась мама. Из-за ее плеча выглядывала Наташка с обиженно поджатыми губами.

– Вот посмотри – лежит, – сказала Наташа с таким видом, как будто лежать – это самое ужасное преступление, – и хамит старшим.

– Это ты, что ли, старшая? – усмехнулась Соня.

– Вот видишь? Опять хамит.

– Соня, у тебя что-то болит? – забеспокоилась мама.

– Ооох!.. – протяжно выдохнула Соня и закатила глаза. – Да ничего у меня не болит!

– А что случилось? Ты как-то неважно выглядишь…

– Ни-че-го! – громко ответила Соня и отвернулась к стене. – Отстаньте все от меня!..

– Ты как с мамой разговариваешь? – возмутилась Наташа.

– А я никого в свою комнату не звала, – парировала Соня, не поворачивая головы.

– Очень надо! – Наташа хмыкнула, развернулась и вышла.

– Девочки, да что такое произошло? – Мама растерянно посмотрела на своих дочерей. Соня так и лежала, отвернувшись к стене, показывая всем своим видом, что не желает ни с кем общаться. Мама помедлила секунду и вышла следом за Наташей в коридор: – Наташа! Вы поссорились?

– Я не знаю, – грустно усмехнулась Наташа, – эта малявка наорала на меня на пустом месте, без причины!

– Совершенно на нее не похоже! – удивилась мама. – Может быть, ты ее чем-то обидела? Наташа, ты же взрослая, контролируй свои слова.

– Ну, мама!.. Чем я могла ее обидеть? Я просто спросила, как она себя чувствует. Ты же не обижаешься, когда тебя об этом спрашивают? Вот. А она наорала на меня.

Вдруг они обе вздрогнули от резкого и громкого хлопка. Соня встала со своей кровати, чтоб со всего размаху захлопнуть дверь в своей комнате и лечь обратно. В спальне родителей от этого звука проснулся и заплакал маленький Сашка, и мама, всплеснув руками, побежала его успокаивать. От детского крика Соня будто очнулась, она подскочила с кровати и сделала шаг к двери, но тут же ее виски пронзила ужасная резкая боль. Соня схватилась руками за голову и застонала. Невыносимая боль, звеня, пронизывала ее мозг тысячами раскаленных игл. Малейшее движение в сторону двери – и даже мысли о том, что ей нужно выйти, что она неправа, что нужно извиниться, вызывали все новые и новые импульсы боли, от которых хотелось сжаться и стонать, потому что даже на крик не хватало сил. Соня, не глядя, сделала шаг назад и рухнула на кровать. Постепенно боль ушла, уступая место безразличию.

* * *

Утром Соня едва открыла глаза и тут же поняла, что все вокруг изменилось. Нет, в ее комнате все осталось по-прежнему: мебель, книги, зеркало… Солнце так же, как и вчера, шарило лучами по полу и стенам, и так же в приоткрытое окно залетали с улицы звуки от шума машин вперемешку со щебетанием птиц и шелестом листьев, потревоженных ветром. Только теперь это не радовало, а, наоборот, раздражало… Соня поморщилась, как от боли, встала с постели и захлопнула окно.

– О, проснулась наша красавица, – улыбнулась Наташа, когда Соня в одной ночной сорочке вышла из своей комнаты. – Ну что, выспалась? Улучшилось настроение?

Соня смерила ее взглядом и, ничего не ответив, прошла в ванную.

– Видать, не улучшилось… – сама себе ответила Наташа.

Соня включила воду и, устало опершись на раковину, взглянула на себя в зеркало.

– Я как развалюха… – прошептала она. – Как будто ночью не спала, а огород вскопала…

Вздохнув, она подставила под струю холодной воды руку и медленно провела ею по лицу и шее. Прохлада воды освежала и возвращала к жизни. Постепенно Соня пришла в норму. Настроение не улучшилось, нет. Просто она словно натянула на себя маску, оградившись от возможности проявлять добрые чувства, которые теперь вызывали у нее только мучительную боль. Воспоминания о вчерашнем приступе были еще слишком свежи, и она не хотела, чтоб он повторился.

Вернувшись в комнату, Соня открыла шкаф и с удивлением уставилась в него, как будто увидела всю эту одежду впервые.

– Как я могла такое носить?.. – брезгливо поморщившись, пробормотала она.

Помедлив, Соня решительно отодвинула в сторону вешалку со школьной формой, передвинула еще несколько вешалок с одеждой, бегло рассматривая их. Наконец она выбрала черные узкие брюки и черный тонкий свитер, надела все это и, посмотрев на себя в зеркало, одобрительно улыбнулась. Черная одежда, волосы, глаза – образ, который теперь казался ей совершенством. От отражения в зеркале веяло силой. Соня заплела волосы в косу и, еще раз бросив оценивающий взгляд на свое отражение, прошла на кухню. Мама уже приготовила завтрак и накрывала на стол.

– Я готова, – объявила Соня, появившись на пороге.

– А как же форма? – удивилась мама, застыв с тарелкой в руках.

– Нам сказали, можно и так, – не моргнув глазом, соврала Соня и уселась за стол.

– Да? – Мама недоверчиво оглядела ее.

– Ага, – Соня взяла из ее рук тарелку с омлетом, – главное, чтоб цвет одежды был не яркий. Так и сказали. Ну у меня же не яркий.

– Ну да, – согласилась мама, все еще недоверчиво смотря на дочь. – А что же у вас форму только на один год ввели?

– Не знаю… Наверное, – с невозмутимым видом пожала плечами Соня, не переставая жевать.

На кухню зашла Наташа. Она молчала, чтоб в очередной раз не нарваться на хамство и грубость, и только мельком посмотрела на сестру. Соня проследила взглядом, как Наташа села за стол и принялась завтракать.

– Чего молчишь? – усмехнулась Соня. Наташа даже поперхнулась:

– А чего с тобой разговаривать? Ты на каждое мое слово или молчишь, или кричишь, как ненормальная.